Отрывок из книги Кайсы Экис Экман «Быть или быть купленной: проституция, суррогатное материнство и расщепленное Я» (Kajsa Ekis Ekman «Being and Being Bought: Prostitution, Surrogacy and the Split Self», 2014).
В суррогатном материнстве беременность и роды превращают в работу и подчиняют их законам рынка. Именно эта адаптация в какой-то степени объясняет энтузиазм сторонников этой практики – материнство перестало быть священным! Это такой же товар, как и все остальное! Однако сами суррогатные матери вовсе не склонны считать себя работницами, скорее наоборот. Во всех исследованиях, которые я смогла найти, на всех форумах британских и американских суррогатных матерей, которые я читала, я так и не встретила ни одной суррогатной матери, которая бы говорила об этом как о работе. Гораздо чаще они говорили об эмоциональной мотивации. Они подчеркивали свою щедрость, говорили о том, что они хотят помочь, называли это даром.
Несмотря на то, что очень редко женщины решали стать суррогатными матерями без денежного вознаграждения, они подчеркивали, что делают это не ради денег (Oliver, 1989, p. 269). В исследовании среди 34 английских суррогатных матерей, только 3 сообщили, что делают это лишь ради денег, остальные подчеркивали, что «хотят помочь бездетной паре» (Jadva et al., 2003). Лори Б. Эндрюс, которая провела интервью среди суррогатных матерей в США, пишет, что почти все они считали, что главная награда – «создать семью, подарить жизнь, увидеть прекрасного ребенка или счастье супружеской пары» (Lori B. Andrews, 995, p. 2,353). Женщины, с которыми она говорила, рассказывали о «психологических преимуществах, которые они получают от чувства, что они помогают кому-то достичь радостной жизненной цели» (p. 2,354).
Женщины, у которых брала интервью Хелена Рагоне, говорили о «миссии», «священном долге» и «поступке ради любви» (Ragoné, 1994, pp. 40–41). По словам таких ученых как Циццарелли и Бэкман, женщины делают это по «альтруистическим причинам», потому что они «сочувствуют бездетной паре и хотят помочь другим обрести радость родительства» (2005, p. 30). Часто цитируемое американское исследование, проведенное Бетси Эйген «Мотивация суррогатных матерей», включает 90-минутные интервью с 200 потенциальными суррогатными матерями. Эйген утверждает, что «суррогатное материнство – это опыт, который позволяет женщинам успешно изменить свое эмоциональное состояние в желательном направлении и лучше соответствовать своему идеальному представлению о себе». Она пишет, что деньги не были главной мотивацией, «для этих женщин это в первую очередь женский опыт» (1996).
Исследовательницы поголовно восхищаются такой точной зрения. Если женщины не делают это ради денег, то суррогатное материнство становится гуманнее, оно кажется не таким безжалостным рынком. Индустрия приобретает человеческое лицо – ее можно представить как идеализированное благотворительное движение, в котором участвуют самые благородные души.
Энтузиазм ученых также можно объяснить тем фактом, что многие из них получают финансирование непосредственно от этой индустрии. Бетси Эйген является владелицей агентства «Услуги консультирования по деторождению», также она основательница «Американской ассоциации суррогатных агентств». Кроме того, у Эйген двое детей, которые были рождены суррогатными матерями (41). Интервью, которые она представила в своем исследовании, на самом деле были официальными собеседованиями для потенциальных суррогатных матерей.
Лори Б. Эндрюс, которая состоит в Американской ассоциации юристов, однозначно поддерживает суррогатное материнство и продвигает кампании за права заказчиков на ребенка, даже если суррогатная мать передумала (Scott, 2009, p. 136, footnote 166). Другие исследовательницы говорили с женщинами лишь один раз, иногда по телефону, максимум в течение двух часов (Ragoné, 1994, p. 7).
Мы должны, вероятно, проявлять осторожность в отношении интереса этих исследовательниц к раскрытию глубинной правды о суррогатном материнстве. Скорее можно говорить о том, что эти исследования раскрывают стандартную историю, с помощью которой суррогатные матери могут объяснять свой опыт. И это история не про работу. Это история про Деву Марию.
В этой истории мы видим четыре ключевых компонента: 1) суррогатная мать беременеет и рожает ребенка без секса, 2) она делает это ради счастья бездетной пары, 3) ей не нужно ничего для себя, ей важно лишь счастье другой супружеской пары, 4) она счастлива замужем и живет в нуклеарной семье.
Хотя отдельные исследователи мечтали о том, что суррогатное материнство «пошатнет консервативные семейные нормы», мир суррогатного материнства держится на крепкой вере в «Святое семейство». Нигде я не встречала таких консервативных ценностей о нуклеарной семье, как на форумах американских и британских суррогатных матерей. Долг суррогатной матери очевиден: не думать о себе, быть верной женой и родить как можно больше детей. Женщин ценят в соответствии с тем, сколько детей они родили – для себя или для других.
На большинстве таких форумов суррогатные матери представляются в профилях в соответствии со своими достижениями. На фото можно увидеть женщину с ее детьми, профиль также содержит информацию о ее семейном положении и количестве детей, которых она родила. Например: «Мишель, жена Этана, мама Кайли и Стивена, ГС х 1, ТС х 4». Это значит, что у Мишель есть двое своих детей (Кайли и Стивен), а также она родила и отдала четверых детей в результате традиционного суррогатного материнства («ТС»), когда ее оплодотворяли спермой заказчика, и одного ребенка в результате гестационного суррогатного материнства («ГС»), когда эй пересаживали эмбрион после ЭКО.
Другие примеры: «Преданная жена и мать из Техаса, беременная близнецами для П. и Ф.». Или: «Энн, счастливая жена и мать четверых, ГС х 1 близнецы 2009, ГС х 2 для Э. и В.», то есть у Энн четверо собственных детей, она родила близнецов после пересадки эмбрионов и сейчас у нее вторая гестанционная беременность для пары с инициалами Э. и В. (По правилам форумов никогда нельзя раскрывать имена покупателей).
Женщина обязательно «счастлива в браке» и «любящая жена». Многие являются домохозяйками или говорят о том, как они хотели бы ими быть, если бы их мужья могли это себе позволить. Удивительно большое число их мужей служат в армии в Ираке или Афганистане. Практически во всех профилях женщины говорят о счастливой нуклеарной семье и подчеркивают, как им важно дарить такое счастье в другие семьи.
Некоторые из этих женщин продают другие репродуктивные функции. Одни становятся донорками яйцеклеток. Другие продают свое грудное молоко – иногда той же семье, которая только что получила их «суррогатного» ребенка.
Мир суррогатного материнства имеет свой собственный жаргон. В этом он напоминает мир проституции – неявные и технические аббревиатуры заменяют все физическое, например, ТС – традиционное суррогатное материнство для тех женщин, которых осеменили, и которые родили генетически своих детей. ДЯ – донорство яйцеклеток, ЖВП (жирная вторая полоска) для положительного теста на беременность. Осознание того, что женщина по сути продает за деньги собственную плоть и кровь, приглушается с помощью аббревиатуры ТС. Технический, короткий термин, который никак не напоминает нам о том, что же на самом деле произошло. Точно так же в проституции невзрачное слово «уро» означает «услугу», когда мужчина мочится на женщину. Впрочем, суррогатная мать активно подчеркивает, что она «не проститутка». Совсем наоборот – ведь она не связана с сексом.
В одном случае, когда женщина, решившая стать суррогатной матерью, упомянула, что раньше она работала стриптизершей, многие участницы форума Surromomsonline отреагировали так: «Она стриптизерша и алкоголичка!» или «НАДО ЖЕ!!!! Страшно подумать, откуда она взялась!!!» (42). Одна индийская суррогатная мать так сравнивает свое решение с проституцией: «Я хотя бы не одна из этих женщин, которые заводят связи за деньги, лишь потому, что попали в тяжелую ситуацию» (Pande, 2009). Другими словами, суррогатные матери не занимаются сексом, а значит они гораздо лучше проституированных женщин.
Если в случае проституированной женщины предлагается идеал «независимая предпринимательница», то в суррогатном материнстве идеал – «хорошая мать». Идеализированный образ «довольной проститутки» – умная и расчетливая женщина, а идеальная «сурмама» – это «довольная производительница», великодушная и жертвующая собой Мадонна. Теоретики вроде Кутте Йонссона могут называть ребенка «продуктом производства» и прославлять общество, в котором ничто не свято настолько, что на него нельзя навесить ценник, но суррогатные матери никогда этого не сделают. Они скорее будут описывать суррогатное материнство как священный долг.
Среди американских суррогатных матерей преобладают очень религиозные женщины с христианским мировоззрением. Многие из них католички, и, несмотря на неодобрение практики Ватиканом, они говорят о суррогатном материнстве как о религиозном долге. Одна женщина считает, что суррогатное материнство «позволяет мне поделиться тем, что даровал Господь» (Hanafin, 1987). Лашелль, ставшая суррогатной матерью в третий раз, утверждает, что с помощью суррогатного материнства можно искупить свои грехи (ChristiaNet, 2009):
«Я чувствую, что Бог даровал мне возможность не быть эгоисткой и поделиться с моими братьями и сестрами, которые сами не способны зачать. Разве вам не кажется, что Бог дает нам «особые дары»? Я считаю, что да. Он хочет, чтобы мы делились и любили друг друга, и я так и поступаю. Я грешница, но благодарна, что в моей жизни есть Христос, который прощает мои грехи и забирает мои грехи от меня».
Даже в тех случаях, когда беременность превращают в работу, для женщин такие взгляды слишком болезненны. Им нужен защитный, маскирующий фасад. А что подходит для такого фасада лучше, чем культ Девы Марии? Таким образом суррогатное материнство приобретает святость. Культ Девы Марии позволяет женщине забыть, что это работа. Культ Девы Марии уменьшает боль от потери ребенка – мысленно она представляет себя идеальной матерью.
При том, что вся структура мифа о суррогатном материнстве строится на утверждении о том, что суррогатные матери – это «не настоящие матери» детей, которых они вынашивают, сами женщины культивируют идею о том, что они даже в большей степени матери, потому что они отказались от своих детей.
Культ Девы Марии позволяет суррогатной матери почувствовать себя добродетельной и целомудренной, ведь она становится архетипом матери в Западной культуре. Культ Девы Марии – защитный механизм индустрии суррогатного материнства, не позволяющий женщинам думать о том, что они продают свои тела и своих детей.
Этот культ активно поддерживается и пропагандируется агентствами суррогатного материнства. Женщин призывают «поделиться даром жизни», в рекламных объявлениях пишут, что: «Главное не деньги, а сам опыт».
История Девы Марии возвышенна. Она о женщине, которая стала беременной сыном Бога благодаря божественному вмешательству. За это ее канонизировали. Она замужем, но ее супруг верен, асексуален и поддерживает ее. Он не посмеет помешать девственным родам. Мария становится святой, потому что она не занималась сексом, потому что она рожает не внебрачного ребенка, а ребенка от Бога. И поскольку ей не нужно ничего для себя самой, она отдает ребенка ради высшей цели.
Если мы посмотрим на суррогатное материнство, то мы заметим, что оно содержит до странности схожие идеологические элементы. Суррогатная мать – замужняя женщина из низкого социо-экономического класса, которая беременеет без секса. Ее муж этому не препятствует, он уступает другому мужчине. Женщина отдает ребенка, который возносится от нее – хоть и не на небеса, но в заметно более высокий класс.
Страдания женщины – центральный элемент суррогатного материнства. Женщина рискует своей жизнью и здоровьем, она становится мученицей ради священной цели. Одна женщина вспоминает (Ragoné, 1994, p. 62):
«Роды были тяжелыми, кесарево сечение. У меня был коллапс легкого, так как я заболела гриппом, но это стоило каждой минуты. Если бы я умерла в родах, то это была бы наилучшая смерть. Ты умираешь ради благой цели».
Но откуда же взялась эта потребность стать как Дева Мария? И почему Дева Мария обязана страдать? Зачем этим женщинам жертвовать собой, соглашаться на все аспекты беременности — гормональные изменения в течение девяти месяцев, боли, роды – ради улыбки на лицах незнакомых людей?
Официальное объяснение мира суррогатного материнства – такова женская природа. Идея о том, что для женщин естественно подвергать свое тело безумным рискам, витает над суррогатной индустрией как легкая дымка. Но если мы развеем эту дымку традиционных гендерных мифов, то мы увидим, что за желанием стать Девой Марией, часто лежит глубочайшая боль.
Женщины соглашаются на боль и жертвуют собой не только ради денег. Боль и самопожертвование могут быть целью сами по себе (van den Akker, 2007a). Как говорит одна суррогатная мать: «Не все способны на это. Это как рабочие сталелитейных заводов, не все это выдержат, не каждая может стать суррогатной матерью» (Ragoné, 1998, p. 128). Она гордится тем, что пережила ту боль, которую не каждая выдержит. Другая женщина говорит, что она так сильно любила своего сына, что отказалась от него после родов (Ragoné, 1994, p. 41). Для нее любовь значит, что надо принести жертву.
Зачем эта боль? Возможно, причину стоит искать в том, что среди суррогатных матерей непропорционально много женщин, переживших сексуальное насилие в детстве и потерю своего ребенка (Ciccarelli and Beckman, 2005).
Людини, пережившие огромную, невыносимую боль, иногда начинают искать боль. Феминистская психотерапевтка Филлис Чеслер, которая занималась психотерапией суррогатных матерей, пишет, что во многих случаях суррогатное материнство становится способом «искупить» то, что женщины считают своей виной и позором (1988, p. 45).
Суррогатное материнство объединяет в одном опыте христианские мотивы вины, чистоты, прощения, асексуальности, материнства, невинности и принесения детей в жертву ради доказательства своей веры.
Чеслер пишет, что женщина могла быть жертвой инцеста, сделать аборт, отдать ребенка на усыновление. Она чувствует за это вину. Чтобы быть «хорошей женщиной», она жертвует своим телом. Она нашла идеальный способ искупления грехов. Это похоже на проституцию, но без связи с сексуальным стыдом. Она страдает, подчиняется, жертвует своим телом.
Архетипы девственницы и шлюхи похожи больше, чем принято считать – в обоих случаях это женщина, которая отдает, предлагает себя как дар миру, чьи личные ресурсы безграничны.
И разве это не классический женский способ все исправить? Пострадать ради лучшего мира? Пожертвовать собственным телом, лишь бы другим было хорошо? Считать боль добродетельной? Верить, что твоя боль приведет к чему-то хорошему, что твои раны освободят тебя от вины, которая ни на секунду тебя не отпускает?
К сожалению, женщины редко получают компенсацию за подобную мазохистскую жертву. Отказ от ребенка может привести к усилению чувства вины – я плохая мать, будут ли они заботиться о ребенке, что она/он будет думать обо мне?
Многие суррогатные матери описывают, что после родов испытывают смесь горя, тоски, вины и опустошенности. Часто решение видится в том, чтобы снова пойти на процедуру. До 30% хотят снова стать суррогатными матерями, согласно исследованию Хелены Рагоне. Американские врачи начинают говорить о зависимости (Ragoné, 1994, p. 82).
Поскольку суррогатное материнство было ответом на изначальную боль, оно становится ответом и на свою собственную проблему. Начинается порочный круг утрат, когда женщина воссоздает чувство единства с ребенком, которого она отдала, только ради того, чтобы снова его потерять и начать сначала.
Многие критикуют проституцию и суррогатное материнство с точки зрения экономического принуждения. Они рассуждают так: «Женщин принуждают к проституции и суррогатному материнству из-за нищеты, когда у них настолько ограничены возможности, нельзя говорить о свободном выборе». В очень многих случаях это действительно так, но деньги не всегда играют решающую роль. Целью может быть причинение себе вреда, наказание себя.
Проституция и суррогатное материнство позволяют женщинам этого добиться: обе индустрии питаются саморазрушительным поведением женщин. Это индустрии, которые делают все возможное, чтобы пестовать и прославлять нашу склонность к причинению себе вреда, ее выставляют как нечто положительное и достойное восхищения. Это индустрии, которые готовы без раздумий сыграть на самодеструктивных желаниях женщины. Одно индийское суррогатное агентство призывает в своей рекламе стать суррогатными матерями, чтобы увидеть улыбки на лицах супружеской пары с Запада:
«Поделитесь своим материнством. В отличие от западных стран, мы понимаем осознанность индийского народа и легенды, в которые он верит. Это самый добрый поступок за всю историю человечества… Девять месяцев спустя вы почувствуете, что это ВЫ принесли счастье и улыбки другой супружеской паре» (43).
Источник
