Начало проповеди православия в Японии (отрывок)
В середине XIX века Япония наконец была вынуждена изменить свою политику «закрытой страны», которую она проводила в течение долгого времени – с начала XVII века.
18 июля 1853 года в бухту Урага прибыла американская эскадра коммодора Перри. <...> Вторжение «черных кораблей», стало началом сильнейшего иностранного давления, которого японцы не испытывали уже в течение двухсот лет. А в марте 1854 года японское правительство было вынуждено заключить с США договор о дружбе («канагавский договор»), в соответствии с которым в августе 1856 года в Симода прибыл американский генеральный консул Т. Харрис.<... >
22 августа 1853 года, в Нагасаки на флагманском фрегате «Паллада» в сопровождении четырех других судов прибыл русский посланник вицеадмирал Е. В. Путятин. Он не прибегал к угрозам и, в отличие от американцев, имел лишь миссию демаркации русско-японской границы. Однако в глазах японцев корабли Путятина были теми же «черными кораблями», – только теперь пришедшими с Севера, – чтобы насильно открыть Японию.
В феврале 1855 года в Симода был заключен русско-японский договор о дружбе, а в августе 1858 года в Эдо подписан официальный русско-японский договор о дружбе и торговле.
Россия открыла консульство в Хакодате, и в конце октября 1858 года первый русский консул Иосиф Антонович Гошкевич приступил к исполнению своих обязанностей. <...> Получив назначение в качестве консула в Японии, он приехал в Хакодате со своей семьей, секретарем, врачом и слугами – всего пятнадцать человек.
Вслед за ним, чуть позже, в Хакодате прибыл протоиерей Василий Махов – в качестве настоятеля консульской церкви. <...> Протоиерей Василий Махов до этого уже бывал один раз в Японии – в качестве священника на фрегате «Диана» под командой Путятина, который пристал к берегам Японии в 1854 году. В результате землетрясения и цунами в порту Симода «Диана» получила серьезные повреждения, после чего о. Василий вместе со всем составом российской миссии прожил в Японии полгода.
О. Василию Махову было уже 60 лет, когда он был назначен настоятелем консульской церкви в Хакодате. За время своего пребывания на этой должности в течение примерно двух лет у него усилилась болезнь сердца, и он подал прошение о возвращении на родину для прохождения лечения в Санкт-Петербурге. Его прошение было удовлетворено. <...> Консул И. А. Гошкевич подал в Святейший Синод заявку о направлении на место отца Василия нового священника, в своем письме он писал: «Настоятель православной церкви также может содействовать распространению христианства в Японии».
Иосиф Антонович Гошкевич сам был сыном священника. Во время учебы в Санкт-Петербургской духовной академии он познакомился с иеродиаконом Поликарпом, впоследствии начальником двенадцатой православной миссии в Китае <...>, с октября 1840 по май 1850 года, провел в Пекине в качестве члена этой миссии (не как священнослужитель, а как «студент»). После этого он перешел на работу в Министерство иностранных дел и <...> приезжал в Японию в качестве переводчика с китайского языка в составе российской миссии, возглавляемой Путятиным. <...> «Японско-русский словарь» был составлен И. А. Гошкевичем при содействии японца Косай Татибана (был издан в Санкт-Петербурге в 1857 году) <...>.
В Хакодате жило немало образованных европейцев и американцев <...>, здесь также находилось много японской интеллигенции, например Дзёун Куримото, завоевавший известность в период Мэйдзи как журналист. <...> в Хакодате уже находился французский католический миссионер Мерме де Котон, обладавший глубоким образованием и хорошо говоривший по-японски. Гошкевич просил о направлении православного миссионера, который не уступал бы по способностям и уровню эрудиции католику Котону.
В ответ на запрос Гошкевича в Хакодате приехал 25-летний иеромонах о. Николай из Петербургской духовной академии.
