2016 году Румыния ратифицировала Стамбульскую конвенцию. Этот международный документ преподносится как «первый международный договор, который содержит определение гендерной принадлежности и направлен на формирование нетерпимости к проявлению любых форм насилия, устанавливая уголовную ответственность за целый ряд насильственных деяний: физическое сексуальное насилие, принудительный брак, принудительный аборт и другое». Однако ряд стран, её ратифицировавших и уже на первых порах ощутивших реальное действие документа, пожалели об этом. Например, Румыния, которая на этой неделе проводит референдум о конституционном закреплении понятия «брак» как «союз мужчины и женщины». Для чего это делается и что следует учитывать странам, которые собираются ратифицировать Стамбульскую Конвенцию, рассказывает Доктор юриспруденции из Румынии, юрисконсульт для ADF International в Бельгии (Организация по защите семьи, традиционных ценностей и религиозной свободы – прим. Р. ) Адина Потару . 28 сентября она выступила в Минске перед участниками международного форума «Домашнее насилие в Республике Беларусь: проблемы регулирования». В своём выступлении юрисконсульт отметила, что при ратификации подобных Конвенций эти международные документы довлеют над законами конкретного государства. Tакже Адина Потару посоветовала предельно внимательно читать и детально анализировать текст Стамбульской Конвенции. Ниже приводим стенограмму выступления Адины Потару в русском переводе.
Часто, принимая законы о гендерном равенстве, парламентарии думают, что помогают решить вопрос насилия над женщинами. На самом деле, понятие «гендер» гораздо более широкое и размытое.
Гендер – означает взгляд на человека не с точки зрения его природного пола, а с точки зрения его самоиндентификации в обществе. С кем он себе ассоциирует: с мужчиной, женщиной или кем-то ещё. Я не напрасно говорю «с кем-то ещё». Tермин «гендер» умышленно проталкивается активистами и чиновниками. Для тех, кто не знает, на нём настаивают официальные представители, чиновники из Совета Европы. Попытки объяснить этот термин привносят ещё больше неразберихи. Некоторые чиновники говорят о гендерном самовыражении как о сексуальной ориентации – всё это прописано в европейских законах. Но фактически ни в одной международной конвенции нет общепринятой дефиниции, где бы говорилось о том, что «гендер» отличается от биологического пола. Когда принимается соответствующий закон, «гендерное равенство» преподносится как равенство между мужчинами и женщинами, предполагающее равную заработную плату, равенство при занимании должностей. Понятие «гендер» в этом значении было у нас и раньше, и мы привыкли так его воспринимать. Но теперь этот термин, не имеющий чёткой дефиниции, используется совсем для другого. Это что касается центрального понятия Конвенции. А теперь посмотрим, как она работает. Конвенция вступила в силу в 2014 году. Сейчас в Евросоюзе остаётся всего 7 или 8 стран, не ратифицировавших эту конвенцию. Половина из них входит в Совет Европы. Но Евросоюз хочет ратифицировать конвенцию для всех стран. В тех государствах, которые эту конвенцию не ратифицировали, не прекращаются дебаты. Дискутируют по поводу понятия «гендер». Например, в Болгарии после возвращения Президента из Совета Европы заметили, что правительство собирается ратифицировать конвенцию. Были большие волнения среди населения, и тогда общественность стала разбираться в понятии «гендер» и чем грозит их стране ратификации Стамбульской конвенции. Власти были вынуждены прервать ратификацию, так как народ был против. В Словакии, Венгрии, Латвии и Литве были такие же волнения. А в Хорватии сотни тысяч людей выходили на улицы и это освещал канал BBC. Но, к сожалению, недавно правительство всё равно ратифицировала конвенцию. И скоро мы увидим, какие обязательства это накладывает на Хорватию.
Что говорится в Конвенции?
1.Нужно фокусироваться на изменении поведения и культурных традиций. Например, статья 12.1 гласит: главная цель продвижения – в изменении культурных и социальных стереотипов, поведения мужчин и женщин, стирании представлений о разнице их предназначений, предрасположенностей, связанных с этим национально-культурных традиций и всего того, что основывается на идее превосходства мужчины над женщиной или на традиционных стереотипах поведения мужчины и женщины». Даже в этом коротком фрагменте можно найти и преимущества и недостатки.
Нужно быть предельно внимательными и чётко понимать: если мы говорим об уничтожении традиционных стереотипов мужского и женского, все размытые, неясные определения вдруг приобретут силу. Причём их значени будет зависеть от того, кто будет и интерпретировать.
Что значит стирание традиций?
Мы имеем определённые обычаи в нашем обществе, связанные с воспитанием мальчиков и девочек, с поведением мужчин и женщин. Это отражено в религии и культуре. А если это всё уничтожить? Чем тогда заполнить образовавшуюся пустоту? Вом это самый важный момент. Ведь речь идёт не только об удалении чего-то, но и о заполнении образовавшейся ниши новым содержанием. Каким именно?
Если мы вводим понятие «гендер», то вся идея гендерного насилия — физического и психологического – будет составлять лишь маленькую часть всех мероприятий, предусматриваемых конвенцией. Малую часть, несмотря на то, что именно этот аспект вынесен в заголовок этой конвенции. Если у нас будет новое определение человечества, то что же будет с традиционными гендерными стереотипами? Что будет с традиционным браком между одним мужчиной и одной женщиной? Что будет с учением Церкви? Что будет с образовательным инструментарием? Что будет с детско-родительскими отношениями? О чём можно будет рассказывать детям и какие моменты будут табуированы?
Социологи и общественные организации, которые ратуют за супружество как союз мужчины и женщины и за семью как главную ячейку общества, в которой рождаются и воспитываются новые поколения… Принимая такие конвенции, мы рискуем уничтожить всё это. Как родители будут воспитывать детей и чему будет учить Церковь?
Вызовы родительским правам могут быть брошены школой.
Например, есть группа родителей, которые хотят воспитывать своих детей в христианских традициях, утверждая, чмо супружество — это союз между одним мужчиной и одной женщиной и что люди делятся на мужчин и женщин. А школа может последовать новой идеологии, которая будет идти в разрез с тем, что говорят родители. В школе детям могут говорить, что они не рождаются мальчиками или девочками и что человек сам выбирает, кем ему быть. И если родители продолжают прививать детям традиционные ценности, это может быт расценено как психологическое насилие. Tакие примеры уже есть и в США, и в Великобритании. Социальные службы приходят домой, рассматривают ситуацию и могут обвинить родителей в причинении ребёнку психологического вреда и страданий на основании того, что взрослые не принимают новую идеологию, предлагаемую школой. И родителей могут лишить родительских прав, а детей отобрать. Недавно в Великобритании родителей обвинили в том, что они не уделяют должного внимания своей дочери. Мотивировали это тем, что они отказались потакать капризам ребёнка. Девочка хотела быть мальчиком и требовала гормональную терапию… И это реальность. Недавно на обложке журнала National Geografic разместили фотографию мальчика, который пожелал быть девочкой. Он изображён в виде девочки. «Самое лучшее в том, что ты девочка, – не надо быть мальчиком», — это его цитата.
Самое страшное во всём этом то, что даже компетентные юристы ничего не могут сделать в этой ситуации, не могут помочь семье. Ситуация абсурдна. По закону 9-летним запрещается водить автомобиль, употреблять спиртное, участвовать в принятии важных решений в различных сферах. Но они наделены неограниченным правом в принятии фундаментального решения, связанного с их собственной жизнью: они могут самостоятельно принимать решение о смене своей половой идентичности.
В учебниках по социологии есть информация о том, что огромное число – 70, или даже 80, процентов детей, имеющих проблемы с идентичностью в детском возрасте, в период полового созревания принимают свой биологический пол. Не нужно волноваться, а просто пройти с ребёнком через этот кризис. А если разрешить ему поменять пол, предложив гармонотерапию, то в подростковом возрасте, когда кризис пройдёт и наступит принятие биологического пола, он уже не сможет полноценно вернуть всё назад. Проблема самоидентификации отпадает сама собой. Если мы хотим действительно помочь детям пройти через кризис, мы должны прежде всего думать о наилучшем для ребёнка. И социальная наука говорит, что мы должны подождать. Можно прибегнуть к психологической помощи, а нам, родителям, надо быть ближе к ребёнку, чтобы вместе пройти этот сложный период. Но в некоторых законах мы видим совершенно противоположные утверждения. Например, сейчас в Испании активно обсуждается законопроект, в соответствии с которым дети предпубертатного возраста могут самостоятельно принимать решение о применении гормональной терапии без разрешения родителей и без консультации со школьным психологом. Гормональная терапия должна оплачиваться из средств государственного бюджета. Мы видим, что родители и даже школьные кадры в этом вопросе выведены за скобки. Их мнение не имеет первостепенного значения. Если ребёнок хочет, ему нельзя препятствовать. Сейчас это становится нормой. Но при этом никто не исследовал проблему последствий такого вмешательства в долгосрочной перспективе. Есть уже примеры, когда через пару лет дети хотят вернуть свой биологический пол обратно. Медики говорят, что это очень сложный процесс.
Рассмотрим другие последствия принятия гендерной идеологии. Возьмём, например, супружество.
Румыния ратифицировала Стамбульскую конвенцию. Это прошло без дебатов и общественных волнений. Население ничего об этом не знало. Но уже через год после вступления в силу этой конвенции, общество ощутило на себе последствия. В учебных заведениях демонстрируют фильмы о трансгендерах, не оповещая родителей. Часто сами дети не знают, куда их ведут. Их снимают с занятий и ведут на просмотр такого видео. Вскоре после принятия конвенции в Румынии развернулся очень странный проект: перевоспитание родителей. Пока это ещё делается непринудительно. Но суть его в изменении представлений о традиционной семье. Слушателям говорят о том, что понятие брака изменилось. Что брак — это нечто гибкое, что легко можно изменить. И подобно семье, мы можем формировать и само общество и общественное мнение. Но румынский народ всё ещё очень привержен старым традициям. Общество не готово насаждать новую идеологию подрастающему поколению. Одним словом, люди не довольны.
Мы в Румынии сейчас на собственном опыте наблюдаем, как происходит реализация Стамбульской конвенции: изменение традиций, поведения, отношений и их замена новым содержанием. В настоящее время этот проект ввиду недовольства общественности приостановлен. Была очень сильная реакция со стороны родительской общественности, Церкви и в целом.
Другой пример из сферы образования. Возьмём Испанию.
Кто такой идеальный ребёнок? Это ребёнок, который ещё не определился со своим социальным полом. Ребёнок, для которого в одинаковой мере приемлемо и девчоночье и мальчишечье.
Из зала: В Минске на Международной книжной выставке 3 года назад распространялись детские книги соответствующей направленности. Мы должны понимать, что это уже и наша реальность.
Мы как юристы ограничены в возможностях. После ратификации конвенции мы не имеем права обращаться к девочке как к девочке, если она считает себя мальчиком. Особенно это актуально для стран англосаксонского мира. Вот пример обязательств, которые накладывает на нас конвенция. Например, ели вы учитель, и в вашем классе учится биологический мальчик, который считает себя девочкой, Вы обязаны обращаться к нему в соответствии с выбранным им гендером. Есть даже соответствующий термин для таких правонарушений – мисгендеринг, то есть неуважение к гендерной самоидентификацией кого-либо.
В Великобритании был случай, когда учитель математики, который преподавал в школе для девочек, по окончании выполнения упражнения похвалил учениц: «Молодцы, девочки!», — сказал он. Что тут началось! Оказывается, одна из них считала себя мальчиком. Она восприняла это как оскорбление, пожаловалась, и учителя уволили. Уволили за традиционные гендерные стереотипы, поскольку он считал, что в девичьх школах учатся только девочки, которые воспринимают себя как девочек. Вы представляете, какой угрозе сейчас подвергаются люди? Малейшая неосторожность, и у нанимателя есть повод уволить сотрудника. Опять же, как наниматель должен обращаться к подчинённому? Если сегодня он считает себя женщиной, а завтра мужчиной, то как к нему обращаться? Неправильно обратились, и он подал в суд. С юридической точки зрения это очень сложно. Что делать?
Широкая дискуссия развернулась по этому поводу в Канаде. Профессор Джордан Питерсон, очень известная личность (не знаю, верующий он или нет, слышала, что он называет себя христианином, но не столь важно) вынужден был выразить мнение академической общественности и записал видеообращение, в котором отказался использовать искусственное нейтральное местоимение при обращении к студентам. В Канаде есть законопроект, в соответствии с которым преподаватели обязаны называть учащихся в соответствии с их гендером. Нельзя сказать просто его или её – там 40 разных комбинаций. Было практически невозможно с этим разобраться. Как запомнить все эти сорок вариантов? Это не фейк, это реальная ситуация. И действительно на многих преподавателей накладывались санкции. Подобный случай был и в Афинах.
Ещё один пример из США. Это вопрос туалетов.
Существование мужских и женских туалетов – это, по мнению американцев, мисгендеринг. Или же нужно разрешить трансгендерам пользоваться тем туалетом, который ему больше подходит в соответствии сего гендером. Если это мужчина, но считает себя женщиной и вы не можете ничего доказать, вы должны ему позволить пользоваться женской уборной.
Всё это звучит смешно, но тем не менее эти вопросы вызывают большую озабоченность. Особенно когда это связано с обвинением в насилии. Например, в убежищах для женщин, оказавшихся в ситуации домашнего насилия. Вот в э том убежище оказался мужчина, который говорит, что считает себя женщиной, а на самом деле он сексуально озабоченный. Tакая же положения и в тюрьмах. И если представить, чем может закончиться подобная ситуация, то получается всё наоборот: не женщина уравнивается в правах с мужчиной, а наоборот, мужчина пользуется ещё и женскими правами, присваивая себя и женскую идентичность.
Вопрос из зала: По плану наша страна до 2020 года должна подписать и ратифицировать Стамбульскую конвенцию. Кто проталкивает эту конвенцию? Вы располагаете сведениями?
Нам лишь известно, что это результат межгосударственных соглашений. Но были предварительные документы, которые исходили от Междунаролной организации геев и лесбиянок. Эта организация повлияла на определение гендера. С их подачи гендер стал базовым термином официальных документов. В организации этим были очень довольны.
Вопрос из зала: Что делается в Евросоюзе в целях противостояния положениям конвенции.
Эти положения стали обязательными для выполнения во многих странах. Но всё же некоторые государства борются за сохранение христианских ценностей и национальных традиций. Например, в Польше, Болгарии, Румынии. На разных территориях, но не везде. Вот свежий пример из Румынии. Через несколько дней у нас будет референдум за конституционное определение брака как союза мужчины и женщины. Ранее это было отмечено в гражданском кодексе, а теперь мы хотим занести это определение брака в Конституцию. Идея проведения референдума была воспринята отрицательно. Было много голосов против из Евросоюза. Tенденции для нас ясны, но к чему они приведут — это ещё под вопросом.
При принятии конвенции должна быть оговорка о гендерном равенстве: о каком именно равенстве идёт речь.
Нужно чётко прописать: о равенстве между мужчиной и женщиной. Потому что в Евросоюзе этот термин нагрузили совершенно другим содержанием, сделали его открытым и в будущем смогут развивать и наполнять каким угодно содержанием.
Главная проблема — допущение неточности, размытость понятия, которое даёт свободу интерпретации. Вы не можете критиковать то, что не имеет конкретного определения. Поэтому так популярны эти гендерные исследования, изучение проблемы гендера в университетах. Разные специалисты дают разное определение этому понятию. Фейсбук приводит уже не 40, а 80 гендеров.
Из Зала: В Британии 97.
Нам не стоит употреблять термин «гендерное равенство». Нужно чётко говорить: равенство между мужчиной и женщиной. Понятие свободы самовыражения тоже очень размыто. Если у вас в компании, например, есть дресс-код, а один из ваших сотрудников его не соблюдает, мотивируя это свободой самовыражения, а вы его увольняете, — вина будем не на нём, а на вас.
